II Послание в Коринф 7:1-10

Вот какие обещания даны нам, возлюбленные мои, — так очистим же себя от всякой скверны плоти и духа, достигая святости жизни в благоговении перед Богом. Пустите нас в сердце свое! Ведь мы никого не обидели, никого не ввели в заблуждение, ни с кем корыстно не обошлись. Не в осуждение говорю это: я ведь сказал уже, что вы — в сердце у нас, чтобы и умереть нам вместе, и вместе жить. Я вполне откровенен с вами. Я вами постоянно хвалюсь. Исполнен я утешением, переполняет меня радость, сколь ни тяжко наше положение. Да и когда мы пришли в Македонию, и там не было нам покоя; напротив, нас всё угнетало: извне — борьба, внутри — опасения. Но Бог, утешающий всех смиренных, утешил и нас появлением Тита, и не самим только прибытием его, но и тем, как сильно был он утешен у вас. Он рассказал нам, как вы тоскуете, как печалитесь обо мне и как ревностно защищаете меня, и это еще больше обрадовало меня. Так что, если и огорчил я вас своим письмом, то всё равно не жалею, что написал его, хотя раньше и раскаивался, [потому что] вижу: письмо то (пусть ненадолго) вас огорчило. Радуюсь я теперь не тому, что вы огорчены были, но тому, что огорчение привело вас к покаянию. Богу было угодно, чтобы вы перенесли это огорчение, так что повредить вам сделанное нами никак не могло. Ведь угодная Богу печаль рождает спасительное покаяние, о котором не сожалеют, только мирская печаль ведет к смерти.